Валентин Русаков - Трехречье[СИ]
— Приветствую вас воины Трехречья! — сказал князь остановившись, и приложив правую руку к груди еле заметно поклонился, — вашей победой вы не пустили икербских волков в предгорья и не дали им осквернить и ограбить земли княжества.
— Приветствуем тебя князь Палей, — ответили все хором и поклонились.
Князь подошел к каждому и внимательно посмотрел в глаза.
— Я решил лично отблагодарить каждого, — он развернулся и кивнул слуге со шкатулкой.
Слуга быстро отдал команду парням что стояли позади и они поднесли сундук поближе к нам, стало понятно, то это вовсе не сундук некое подобие бюро. Слуга открыл крышку, и приготовил свою «канцелярию» развернув узкий свиток и приготовившись что-то писать.
— Назови свое имя, — обратился князь к крайнему ополченцу.
— Касен, сын Влака.
— Дарую тебе Касен годовое жалование сотника княжеской стражи, и жеребца…
Слуга вписал имя в свиток, достал из шкатулки увесистый кожаный мешочек, шустро подбежал и сунул это в руки награжденному, потом быстро вернулся на место и развернул следующий свиток. Так процедура повторялась пока князь не дошел до Тарина.
— Назови свое имя…
— Тарин…
— Кто твой отец Тарин?
— Я сирота князь, можно записать как Тарин наемник.
— Наемник? Вот видите господин старший хранитель, наговариваете вы на наемников, а они за земли княжеские кровь свою льют, — обратился князь к мутного вида мужику нахмурившись, — Прими Тарин наемник годовое жалование сотника княжеской стражи, и жеребца…
У меня появилась возможность относительно легализоваться записываясь в ополчение как Никитин сын Кегра, охотника из земель у Желтого озера и сейчас я назвал свое выдуманное имя второй раз, теперь у меня будет на руках бумага с княжеской печатью. Земли у Желтого озера вне княжеской власти, так что проверять никто не пойдет.
Вручив всем нам свитки и деньги, князь направился к выходу, показав жестом следовать за ним на улицу, где у коновязи стояли восемь красивых жеребцов темно-гнедой масти, не дешевая упряжь, да и кони бесспорно хороши, сразу вспомнилось деревенское детство, да и у друзей в Казахстане доводилось пообщаться с этими прекрасными животными.
— Примите этих прекрасных, молодых и сильных животных.
Князь еще что-то говорил, но я уже не слышал, я не мог отвести глаз от коней, нет! Я не позволю запрягать своего коня в какой-то там фургон, да и денег пока хватит, что бы их прокормить.
Прежде чем удалиться со своей свитой на обход других казарм, князь пригласил нас присутствовать на обряде торжественного приданию огню геройски павшего походного воеводы, которое состоится сегодня вечером.
Молодой парень, конюх княжеских конюшен, что стоял у коновязи был очень словоохотлив и поведал нам какого жеребца как зовут, какой у какого характер. Мне глянулся жеребец по кличке Яр, может мне и показалось, но у него были самые длинные ресницы. Возраст у всех был одинаков 7–8 лет.
— А хороши, — сказал Тарин, и было видно, что он тоже в восторге от княжеского подарка.
Да и Талес смотрю уже о чем-то «шепчется» со своим новым другом. Да именно другом, лошади большие и сильные животные, они не машут хвостом от восторга как делают это собаки и не будут скулить и тереться об ногу, у них свои эмоции и проявление любви и уважения к человеку. Вот и сейчас, когда я почесал Яра у лопатки, он повернул голову и ткнулся мягкими теплыми губами мне в щеку. Ну вот и познакомились.
Парень, что хотел попросить князя о милости взять его на службу стоял и грустил, даже не подошел к коновязи.
— Ну и чего ты? — спросил я его.
— Не смог, побоялся, — ответил он пожав плечами, — да и конь этот, куда мне его, у нас дома два своих есть, а с этого какой прок? В плуг в телегу? Нет, жалко… продам я его.
— Продай нам, — сказал Тарин услышавший разговор.
— Такой не меньше трех сотен стоит, — встрял в разговор конюх.
— Ну вот, — вздохнул парень с повязкой, — к пятистам еще триста… два лета семья проживет, а то и три.
— Мы купим, — сказал Тарин.
— Да, — подтвердил я, укорив себя за то, что сразу не сообразил, и не подумал о Варасе… а вот Тарин подумал.
— Согласен, — пожал плечами не состоявшийся княжеский воин.
Я высыпал на крышку деревянной бочки ноготки и начал отсчитывать монеты, подошел Тарин и сыпанул пару горстей из своего кошелька.
— Вот, — повторил жест Тарина Талес и добавил своих монет.
Я рассчитался с продавцом, парень грустно улыбнулся, попрощался с нами и пошел собирать свои вещи.
Со стороны кухни пару звякнули, приглашая на обед.
— Ну что с Туском? — спросил я Тарина.
Он в ответ кивнул и крикнул охотнику, который тоже было отправился в казарму:
— Охотник Туск, пошли, пообедаем и обсудим условия твоей новой жизни наемника.
Туск почти не проявил эмоций, только еле заметно улыбнулся и направился к нам.
Глава 31
Получив у большого котла по порции каши в деревянные миски, мы уселись подальше от лишних ушей. Каша конечно не деликатес, но вполне питательна, да и бесплатна опять же и похоже из каких-то бобовых.
— Сразу хочу тебя предупредить Туск, — начал Тарин, когда мы уже поели и попивали то ли совсем слабое вино то ли забродивший сок, — у нашей компании есть некоторые планы на ближайшее время, которые совсем не связаны с заработком наемника.
— Ну в деньгах на ближайшее время я не буду испытывать недостатка, благодаря щедрости князя. А что касается всего остального… я еще в походе обратил внимание на тебя и на тебя, — кивнул он на нас с Тарином, и еще тогда хотел поговорить с вами… но потом стало не до этого.
— А если наше мероприятие, скажем так не законно, — прямо спросил Тарин.
— Не законно по чьим законам? — улыбнулся Туск.
— По законам Хранителей, по законам княжества.
— Законы княжества странным образом написаны под диктовку хранителей и мне на них плевать… эти их законы, суды… эта боязнь и сокрытие древних знаний… Они столько загубили людей, что икербы по сравнению с ними младенцы! Я потерял все из-за этих законов, жену, которую начала лечить самая известная колдунья на всем берегу Желтого озера, но ее сожгли… вместе с нашим многодворцем… Я уже почти пол жизни как по протоке плыву, к озеру… потом к болоту, а там тьма. А после того как выжил в битве… мне видение было во сне, и там был ты! — ткнул он на Талеса пальцем
— И что он там делал? — со стебом спросил я, но присутствующие не оценили, слишком важны в этом мире подобные вещи.
— Он сказал… что я должен пойти за ним.
— Тогда иди, — ответил Талес и оглянувшись выложил на стол местами окислившуюся медную бляху княжеской власти, — это принадлежало моему отцу, а до того отцу моего отца.
Впечатление, которое произвел на Тарина и Туска этот жест было очень сильно, Тарин как-то даже закашлялся, а Туск был готов приклонить колено…
— Так ты…
— Да.
— Я пойду за тобой, — с каменным лицом произнес Туск.
— Прибери Талес… подальше прибери, — испортил я торжественный момент, — и ты меня извини конечно, но пока вообще забудь кто ты такой. И раз так у нас все кладывается, давайте о деле.
— Верно, — согласился Тарин, — тогда так, мы с Туском берем купленного жеребца и едем кое-что купить для похода, а вы вдвоем выезжаете и ждете нас у кузни в посаде.
— Не забудь дорогой кафтан, — сказал я.
— Хорошо.
Мы допили вино, отправились к казарме, где быстро собравшись снялись с места.
* * *Городище, Архив суда Хранителей.
Корен, помощник председателя суда.
Полный мужчина в серых одеждах и сером плаще, с бегающими поросячьими глазками не находил себе места. Он то отходил к окну и побарабанив пальцами по подоконнику возвращался к столу, то подходил к двери и прислушивался… На его столе стояла плетеная квадратная корзина с несколькими свитками толстой бумаги, и холщевыми мешочками. Он снова подошел к столу и развязав один из мешочков вытряхнул себе на пухлую ладонь пластиковый цилиндр с медным донцем…
— Кто ты? Зачем ты появился именно сейчас? — тихо прошептал Корен, — нет, я тебя отыщу! Ты здесь не нужен… ты все испортишь! Двадцать лет я просидел в этих каменных стенах, я адаптировался в этом мире, я выстроил четкую линию своей жизни… и тут ты! Нет, ты мне тут не нужен.
Корен сел в обитое кожей деревянное кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза… побежали картинки воспоминаний, как он едет по Кутузовскому проспекту на черном 600-м Мерседесе по встречной полосе в сопровождении милицейских машин… как он развлекается на даче покойного отца — бывшего второго секретаря обкома партии… Он всю жизнь катался как сыр в масле, не работал руками ни дня в своей жизни, ему все доставалось… положение родителей, потом МГУ, потом удачное место госслужащего, потом депутатское кресло и все привилегии Ельцинской России… А потом эта блажь… поохотиться с вертолетов в Сибири… Катастрофа… Он не перенесся в этот мир целиком, сюда перенеслось его сознание, в тяжело заболевшего молодого писаря хранителей, служащего в архиве. И вот излечившись от одной болезни, Корен чуть было не подвинулся умом, пытаясь понять своим новым сознанием, своей новой личностью, что с ним произошло и куда он попал. Но он справился, адаптировался и пристроился в этом мире, после чего шагая по головам, благо опыт огромный, он неплохо продвинулся по карьерной лестнице в этом мире…
